ДИАЛОГ ЭКСПЕРТОВ
Касян: Мы все чаще говорим о синдромах и все реже - о болезнях, все больше доверяем нашим больным и меньше - нашим инструментам. Это особенно касается гиперактивного мочевого пузыря, сложного состояния, которое меняет качество жизни и подход к пациентам.
Пушкарь: Что такое синдром в данном случае?
Касян: Синдром - это когда мы спрашиваем больного и доверяем ему, верим тому, что он говорит.
Пушкарь (почти сурово): Это синдром?
Касян: Для меня - да. Это комплекс симптомов, диагноз исключения, это плохо для врача, врачи не хотят работать с синдромами.
Пушкарь (перебивая): Вот это блестяще! Это то, что я хотел сказать. Синдром - это неуверенность.
Касян (мягко): Конечно.
Пушкарь: Мы называем гиперактивный пузырь синдромом, потому что по большому счету не уверены в том, что мы делаем. Второй момент: учитывая, что мы не знали, с чем имеем дело, мы превратились в специалистов, которые анкетируют больную, видят учащенное мочеиспускание или ургентность, назначают холиноблокатор и все, и наблюдают.
Касян: При этом через месяц половина больных перестают принимать холиноблокатор. И вопросов тут масса. Мы назначали неправильный препарат? У пациентки другое заболевание? Или мы имеем дело с побочными эффектами? Я считаю, что все вместе, и больные, которые на сегодняшний день объединены этим диагнозом, совершенно разные и имеют, наверное, разные болезни. Способны ли мы, учитывая тенденцию к упрощению диагностики, изменить ситуацию? На мой взгляд, упрощение диагностики связано с изменениями в целом концепции здравоохранения и доминированием врачей первого звена. Потому что простой диагноз позволяет терапевтам и врачам общей практики сходу назначать препараты.
Пушкарь (начинает ходить по кабинету, с нападающей интонацией): А тогда ответьте мне, хотим ли мы, урологи, оставить гиперактивный пузырь себе? Хотят ли урологи лечить гиперактивный пузырь?