Коллеги, работающие в государственной медицине, прекрасно помнят 2015 г., который был объявлен Годом борьбы с сердечнососудистыми заболеваниями. В течение этого года каждый из нас должен был на своем рабочем месте продемонстрировать снижение смертности от ССЗ, что, как правило, удавалось достичь лишь использованием традиционных российских подходов к медицинской статистике. Впрочем, в тот год было сделано и много хорошего, в частности во многих регионах были отлажены маршрутизация и оказание экстренной помощи пациентам с острым коронарном синдромом и инсультом. Однако эти, безусловно полезные меры, как это ни странно, очень незначительно влияют на сердечно-сосудистую смертность. Если с пациентом уже произошла сосудистая катастрофа, то, если он останется жив, независимо от тактики лечения он всегда будет оставаться пациентом очень высокого риска повторных осложнений.
Основу снижения сердечно-сосудистой смертности составляет первичная профилактика. Это было показано во многих национальных программах, например таких как легендарный «Северно-Карельский проект» в Финляндии. Американцы, проанализировав причины снижения смертности от ИБС в период 1980-2000 гг., пришли к выводу, что на долю интервенционных вмешательств по поводу стабильной ИБС приходится лишь 5% снижения смертности, тогда как 44% приходится на модификацию факторов риска: снижение холестерина, снижение АД и отказ от курения. Очевидно, что первичная профилактика не дает реального эффекта в течение одного года; лишь через 5-7 лет можно получить первые статистически значимые результаты, а через десяток лет уже не на бумаге, а на деле получить увеличение продолжительности жизни (снижение общей смертности) на уровне популяции. Следовательно, от того, насколько качественно мы будем сегодня лечить АГ, дислипидемию, СД, насколько нам удастся мотивировать пациентов на изменение образа жизни, будет зависеть, до какого возраста они будут доживать через 10-20 лет.