Открытие в конце XIX века (1876-89 годы, см. выше) возможности переноса опухоли от одного животного другому, представления П. Эрлиха (1909) и К. Да Фано (Da Fano C.A., 1912) о вовлеченности иммунной системы в процесс противоопухолевой защиты вызвали ряд вопросов, требовавших возможно быстрого разрешения:
• Кто проявляет противоопухолевую активность - антитела? - как полагал П. Эрлих, - или клетки? - как полагали И.И. Мечников, К. Да Фано и др.
• Если на опухоли действуют клетки, то какие? Только лимфоциты, как полагал К. Да Фано, или в этом процессе участвуют и другие типы клеток?
• Если пересаженная опухоль не приживается и отторгается, то какие антигены вызывают ответную реакцию организма на ее появление, какие антигены отличают опухоль от нормальных тканей?
• Если пересаженная опухоль не приживается и отторгается, нельзя ли ее использовать в качестве иммунизирующего комплекса антигенов (вакцины) для терапии и профилактики опухолевого роста?
Конечно же, столь значимая проблема, как раковая болезнь, привлекала внимание огромного числа исследователей, разрабатывавших те или иные ее задачи с помощью огромнейшего арсенала возможных подходов и созданных методических приемов, однако основные задачи проблемы были в центре внимания практически всех исследовательских коллективов.
Совершенно очевидно, что специфические антитела, будучи продуктом лимфоцитов В-линии развития, являются не столько маркерными молекулами, свидетельствующими о попадании в организм генетически чужеродного материала, сколько эффекторами гуморального иммунитета, поддерживающими надзорные функции иммунной системы и обеспечивающими поддержание генетической целостности организма. Именно поэтому в ранние годы исследований раковой болезни оценка особенностей продукции антител была, в целом, доминирующей.