Дефиниция того или иного явления представляется очень важной для понимания сути феномена. В самом определении, по возможности наиболее точном, уже представлены контуры структуры и динамики.
Что означает интересующий нас термин? В переводе с английского bullying понимается как травля и запугивание. Уместно вспомнить также, что bull — это бык, а bullet — штрафной удар. Напиток Red bull переводится как «красный бык» и содержит ряд стимуляторов — кофеин, аминокислоту таурин, витамин В6. Так или иначе, корень bull означает напористость, силу, в конечном счете агрессию.
Применительно к описываемой проблеме можно говорить о целом спектре проявлений. Он включает в себя поведенческие феномены, связанные с издевательством, насилием, в той или иной форме направленными на унижение и причинение вреда жертве. Собственно говоря, это те признаки, которые определяют агрессию.
Частота школьного буллинга, по результатам различных исследований, примерно одинакова в разных странах. По данным Л.Н. Молчановой, 23% детей в школах испытывают агрессию со стороны сверстников (2020). Примерно такая же цифра фигурирует в руководстве шведских психиатров Р. Гудмана и С. Скотта (2007): 28% школьников подвергаются издевательству хотя бы раз в неделю.
В этом важном с практической точки зрения и явно нежелательном явлении, каким оказывается буллинг, прослеживается тесная связь социальных и психопатологических факторов. «Бытовой» термин (буллинг) выступает в том числе и своей психопатологической гранью. Это, собственно, подтверждает важную проблему в детской и подростковой психиатрии: неоднозначность терминологии, размытость диагностики, присутствие стертых психотических форм, сходство сугубо возрастных проявлений и болезненных симптомов, экзистенциальный компонент взросления [5, 8, 10, 14, 17, 21, 23, 25, 26, 29].
В основном буллинг рассматривается психологами, педагогами, социологами как проблема школы. Для нас же важна клиническая, точнее, психопатологическая сторона данного явления. Естественно, поэтому в нее попадают, наряду со школьным буллингом, и ранние детские стрессы, и последствия жестокого обращения, и гипоксия перинатального периода (тоже стресс!), и межличностные конфликты. Во всех этих случаях в той или иной форме наблюдается повреждение психики, агрессивное воздействие на нее внешних факторов.
В Международной классификации болезней 11-го пересмотра такой дефиниции — буллинг — нет. Но и агрессия находится в таком же весьма плачевном положении. Она ведь тоже по преимуществу включает многие, как бы сказать, неклинические аспекты. Это психологические, педагогические, социальные, криминальные грани проблемы. Но без анализа психопатологической симптоматики их трудно компенсировать.
Только в клинических исследованиях рассматриваются всевозможные аспекты как агрессивного, так и виктимного (свойственного потенциальной жертве) поведения. Как помочь такому ребенку? Конечно, и неврологи, и психологи, и педагоги, и социальные службы делают для этого все возможное. Психопатология же данного явления остается часто «за кадром».
Нельзя, конечно, сказать, что психиатрия, детская в особенности, полностью обошла своим вниманием эту проблему. Во все времена существования детской психиатрии — как части общей — имелось множество исследований эмоциональности и поведения в этом возрастном периоде. Хорошо известны работы выдающихся ученых и практиков, таких как Г.Е. Сухарева (1959), Г.К. Ушаков (1973), В.В. Ковалев (1979), А.Е. Личко (1979), М.И. Буянов (1986) и многих других. Концептуальные выводы их исследований и практические рекомендации по терапии касаются возрастных особенностей психопатологических проявлений, патохарактерологических реакций, различных форм нервно-психической патологии детского и подросткового возраста. Все они подробно описаны в трудах этих психиатров и представляют несомненную ценность.
В работах Н.В. Вострокнутова (2000), посвященных жестокому обращению с детьми, указывается, что 70% детей, поступающих в школу, имеют признаки психической незрелости и патохарактерологических реакций. Указанные проблемы происходят от негативного влияния неправильного воспитания в семье. Э.Г. Эйдемиллер и В.В. Юстицкий (1990) описывают отрицательные факторы семейного воспитания, которые могут привести к «семейной тревоге», «непосильному напряжению», переживанию чувства вины.
Выделяются и предикторы неправильного воспитания, такие как алкоголизация родителей, низкий культурный уровень, безнадзорность на уровне «социального сиротства», неполная семья (Михайлова В.Л., 1992; Девятова О.Е., 2005 и др.).
В последние десятилетия интерес психиатров к теме жестокого обращения с детьми возрастает и приобретает более таргетированный характер. В фундаментальном руководстве по детской психиатрии Р. Гудмана и С. Скотта (2007) говорится о формах жестокости в отношении детей: физическое насилие, эмоциональное пренебрежение, сексуальное насилие. Термин «буллинг» авторами не используется, однако речь идет именно о запугивании, издевательствах, травле в семье и школе. Как указано в данном руководстве, 28% детей подвергаются насилию в школе хотя бы раз в неделю, а 2–4% сами участвуют в издевательствах в этом же промежутке времени [10].
В качестве предпосылок превращения ребенка в жертву в упомянутом руководстве приводятся следующие феномены: эмоциональная дизрегуляция, аффективная лабильность, тревожность, вспышки ярости, снижение самооценки, гиперактивность. В свою очередь, для формирования «агрессора» важны такие проявления, как делинквентность, антисоциальность. Сюда же попадает состояние, которое авторы квалифицируют как «эмоциональную тупость». Но это не тот негативный симптомокомплекс, который выявляется при шизофреническом дефекте, — тут, скорее всего, имеется в виду ситуативное, адаптивное изменение эмоциональности подростка в рамках патохарактерологических реакций агрессивного типа.